Что такое психотерапия и с чем ее едят
Елена Бабиевская (По материалам газеты «Газета»).
До недавнего времени о профессии психотерапевта в нашей стране было известно немного: по традиции, свои проблемы люди решали с друзьями, во время задушевных бесед на кухне. Но сегодня все больше россиян обращаются за помощью к психотерапевту. О том, чем может помочь такой специалист, корреспонденту «Газеты» Екатерине Сафоновой рассказала практикующий психолог и психотерапевт, Член Восточно-Европейской Ассоциации экзистенциальной психотерапии, директор Психологического Центра на Пятницкой Елена Бабиевская.
Е.С. — Сейчас и у нас визиты к психотерапевтам становятся популярными?
Но все это возможно лишь в том случае, если сам человек готов прилагать серьезные усилия. Психотерапевт обладает определенными знаниями, владеет приемами, но не может заглянуть в душу, увидеть, как меняется психологическое состояние клиента. Каждая встреча — это совместная, очень непростая работа. Люди разные, и кто-то приходит с желанием просто поплакаться, рассказать о своих несчастьях, ему нравится, что здесь его внимательно выслушивают, вникают в его проблемы. Он, как маленький ребенок, привыкает к этому как к соске, и не хочет напрягаться. Рано или поздно я говорю: мы все выяснили, определили твою проблему, теперь надо начинать действовать. И многие отказываются, для них это кажется очень сложным. Тут уже психотерапевт помочь не может: повторяю, он не волшебник.
Е.С. — Чем отличается работа психотерапевта от работы психиатра?
Е.Б. — Психиатр — это врач, который имеет право ставить диагноз и выписывать лекарства. Психотерапевтами, как правило, становятся люди, которые вначале получают психологическое образование, а потом — дополнительное, связанное непосредственно с психотерапией. Ставить диагноз и выписывать лекарства он не имеет права. Но, в отличие, скажем, от психолога-консультанта, который просто дает советы, рекомендации, психотерапевт долгое время общается с человеком и в результате — помогает ему встретиться с самим собой, научиться с самим собой дружить.
Е.С. — Где готовят психотерапевтов?
Е.Б. — У нас в стране пока нет таких государственных ВУЗов. В МГУ, например, на психологическом факультете дают перекрасную теоретическую подготовку, но не учат, как работать с конкретным человеком. Психотерапевтами, как правило, становятся люди, которые получили диплом психолога, а потом продолжают обучение в каком-нибудь негосударственном вузе. В психотерапии существует масса разных направлений, и в каждом — свои приемы, свои способы работы. Сейчас в России существует несколько гуманитарных программ, которые для наших специалистов ведут психотерапевты из Америки, Германии, Австрии. Они прекрасно знают, что в нашей стране эта специальность очень долго не развивалась, была практически под запретом, и работают бесплатно, им оплачивают только проезд и проживание. Программы расчитаны на пять лет, после их окончания те, кто пройдет строгий отбор, получат европейские сертификаты.
Е.С. — Сейчас во многих печатных изданиях можно встретить объявления, в которых людям обещают помочь в решении самых сложных проблем буквально за несколько минут. Как правильно выбрать психотерапевта?
Е.Б. — Ну, во-первых, все, кто обещает помочь очень быстро — за день, за неделю — это шарлатаны. Психика человека строится годами, изменить в ней что-то мгновенно — невозможно. И любой, кто решил обратиться к психотерапевту, должен понимать, что его ждет долгая и очень непростая, кропотливая работа. Первые десять встреч — это только начало, за это время можно только построить отношения, что-то понять. И если психотерапевт ничего не приукрашивает, ничего не обещает сделать мгновенно, значит, ему можно доверять, а дальше уже стоит довериться собственным ощущениям: вот этому я смогу доверять или нет, смогу душу свою открыть или нет. И стоит поговорить с двумя или тремя специалистами, чтобы выбрать того, кто подходит именно тебе. Нередко бывает, что при встрече человек чувствует: ему не нравится психотерапевт, по каким-то причинам не удается наладить контакт. В этом нет ничего страшного, торопиться не стоит. И любой профессионал понимает, что если человек серьезно выбирает психотерапевта, это не капризы, а наоборот, серьезное, осознанное отношение к проблеме.
Е.С. — Кто чаще обращается к психотерапевту — мужчины или женщины? Конечно, женщины. И не только потому, что они и в жизни более активны, женщине легче откровенно рассказать о своих проблемах. Один знакомый мне как-то сказал, что никогда не пойдет к психотерапевту. Почему? «Да потому что там придется говорить правду». Мужчины, как правило, не любят признаваться в своих слабостях, им кажется, что в этом случае окружающие перестанут их уважать. Мальчик еще маленький, а ему в семье внушают: «плакать нельзя, ты должен быть сильным!» И он с этим убеждением вырастает. Хотя, в последнее время и тут происходят изменения. У нас в центре проходят групповые занятия — так вот, во многих группах мужчин и женщин сейчас уже поровну.
Е.С. — Вы занимаетесь семейной психотерапией?
Е.Б. — Да, и визит к психотерапевту иногда помогает избежать развода. Сейчас все больше людей обращаются за помощью. Кому-то мы помогаем сохранить семью; если это уже невозможно, то, по крайней мере, — цивилизовано развестись. И если индивидуальная терапия может продолжаться очень долго, то с семейными парами обычно хватает пяти-шести занятий. Очень интересно наблюдать, как люди приходят первый раз: каждый старается заручиться поддержкой психотерапевта, перетянуть его на свою сторону, а тот изо всех сил старается остаться «над схваткой». Заканчивается все, как правило, тем, что супруги объединяются, начинают «дружить против» психотерапевта, тогда он понимает, что выполнил свою задачу, и больше им не нужен. Бывают и вообще смешные случаи: к нам как-то пришла пара, и муж с порога начал твердить: «у нас нет взаимопонимания», жена кивает: «да, да, совсем никакого»; и так — весь разговор: один говорит: «мы по-разному смотрим на вещи», а другой тут же соглашается…
Е.С. — Сколько стоит прием у психотерапевта?
Е.Б. — Разброс цен может быть очень большим: от 15 до 150 долларов в час — это, если говорить о тех, кто работает индивидуально. Естественно, что опытный специалист с именем, регалиями и дипломами берет за свою работу больше, чем начинающий. Что касается психотерапевтических центров, таких, как наш, здесь цены примерно одинаковы: от 800 до 1000 рублей. Где-то первый визит стоит дороже, в дальнейшем плата уменшается, в других местах — никакой разницы нет. Психосессия, как правило, продолжается чуть меньше часа, примерно 50 минут, именно за это время можно достичь максимального результата. Психика человека так хитро устроена, что после этих 50 минут в душе человека что-то случается. У нас есть даже такое понятие: «инсайт» — озарение такое происходит. Сидит клиент, говорит, говорит, и вдруг: «Ой, я понял! Вот, оказывается в чем дело!» Мне кажется, этот момент — самое интересное в нашей работе. Ведь хирург, скажем, делает операцию и может посмотреть, что там у пациента внутри, а мы в душу заглянуть, к сожалению, не можем, и какое настроение, что у человека внутри, удается понять только с его слов. Меня часто спрашивают: «Вот вы мне скажите…», а я говорю: «Нет, это вы мне скажите, что с вами происходит, что вы сейчас чувствуете?»
Е.С. — Позволить себе визит к психотерапевту могут лишь люди не бедные?
Е.Б. — На самом деле — разные. Довольно часто к нам обращаются за помощью люди совсем небогатые. Вот, например, сейчас приходит женщина, у которой совсем мало денег, и я об этом знаю, и беру с нее меньше, чем с остальных. Но для нее работа с психотерапевтом — последняя надежда, она готова платить практически последние свои деньги и работает за них так, как не работают другие кленты за гораздо большие деньги.
Е.С. — Может ли человек сам себе чем-то помочь во время депрессии, тяжелого морального состояния?
Е.Б. — Мне часто говорят: ты психотерапевт, значит, у тебя не должно быть сложностей. Но я же не господь бог, и у меня бывает плохое настроение, и проблемы наваливаются. Моим клиентам, кстати, от такого признания становится легче. Люди во многом нас идеализируют: «вот, мол, уж он-то все знает, все понимает», и тут человек осознает, что со своими бедами он не одинок. Мы называем это процессом нормализации. Я, например, когда плохое настроение, иду в спортзал или — вспоминаю о своих достижениях, о том, что мне есть чем гордиться. Мне это помогает. Действительно, есть люди, которые очень хорошо умеют регулировать сами себя: кто-то начинает заниматься дыхательной гимнастикой, медитацией, кто-то отправляется в музей или на концерт, каждый может найти свой способ. Но если человек сам не справляется, то психотерапевт помогает ему на первых порах хотя бы уменьшить, ослабить депрессивное состояние. Второй этап — когда человек учится выносить собственные чувства.
Е.С. — В последнее время, после серии терактов, захватов заложников все общество, кажется, переживает сильнейший стресс. Как можно уберечь свою психику, как не поддаться панике?
Е.Б. — Да просто пореже включать телевизор. У меня самой был случай — после взрыва у «Рижской», утром в машине по радио слышу срочное сообщение: в Москве прогремел новый взрыв. У меня семья, двое детей, родители, муж на работе… Понятно, наверное, в каком состоянии я ехала… И — через несколько минут новое сообщение: взорвался газовый баллон, где-то на рынке. Я, честно говоря, не очень понимаю, зачем нужно такое нагнетание напряжения. Так что, если нас не могут оградить на государственном уровне, значит, мы должны сами о себе позаботиться, детям объяснить, как себя вести.
Е.С. — А действительно, что можно предпринять, если ты, не дай бог, оказался в заложниках?
Е.Б. — В Израиле всем этим приемам обучают еще в детском саду в игровой форме — тому, например, что при выстрелах убегать надо змейкой; дети воспринимают это как игру и очень хорошо запоминают. У нас на эту тему сейчас тоже начали выходить какие-то книги. В первую очередь, конечно, необходимо выполнять все требования похитителей и, как это ни трудно, постараться сохранять самообладание. Не надо пристально на них смотреть, но, если получится, можно попробовать установить с ними человеческий контакт; они преступники, но все же — люди. Так можно спасти свою жизнь, ведь известно, что в знакомого человека труднее выстрелить.
Е.С. — Если у человека, скажем, болит нога, он обращается к доктору и считает, что врач ему помог, если нога болеть перестала. А как оценить работу психотерапевта? Когда он сам считает, что выполнил свою работу?
Е.Б. — В первую очередь, мы стараемся вместе с клиентом очень четко сформулировать, в чем он видит цель нашей работы и как он почувствует, что он уже достиг этой цели. И бывает, что через какое-то время человек сам говорит: «Все наладилось, я теперь чувствую себя гораздо лучше, я могу жить самостоятельно». И тогда мы прощаемся. Правда, бывает и так, что через год, через два, люди возвращаются и просят снова помочь. Но гораздо чаще получается так, что за одной проблемой возникает другая. Ко мне одна девушка долго ходила и каждый раз рассказывала о каких-то пустяках, о нарядах, о знакомых, кто что сказал, как посмотрел, куда пошел. Я много раз пыталась вмешаться, прояснить, зачем она все это рассказывает, но перебить ее было невозможно. И только спустя долгое время она решилась признаться, что у нее нет ни одной подруги, что больше ей поговорить просто не с кем. И тогда мы стали разговаривать совсем о другом — о ее одиночестве и неумении общаться с людьми. Но в любом случае, даже если мне кажется, что результат есть, что человек уже научился справляться со своими проблемами, я обязательно спрашиваю его мнение. Да, я буду рядом столько, сколько нужно, но при этом он сам должен стремиться четко осознавать, что происходит у него в душе. И если он все еще не решается уйти, отпустить мою руку, мы продолжаем работать.
Е.С. — Были ли в Вашей практике случаи, когда Вы не смогли помочь?
Е.Б. — Повторяю, психотерапевты тоже люди, и у них в жизни случается разное. И если, скажем, женщина-психотерапевт недавно развелась с мужем, а к ней на прием приходит мужчина, у которого проблемы с любовницей, то она, конечно, не сможет отнестись к нему объективно. В этом случае лучше просто не браться. И у меня есть категории людей, с которыми лично я просто не работаю. Когда проблема клиента похожа на твою, найти пути ее решения трудно. И в этом нет ничего страшного. Чаще всего, психотерапевт в таком случае обращается за помощью к кому-то из коллег (это называется супервизия), обычно это приносит результат, но самый крайний вариант (в моей практике такое случилось лишь однажды), если контакта так и не происходит, предложить клиенту поискать другого психотерапевта.
Е.С. — Сейчас все чаще говорят о новой форме зависимости — компьютерной. Школьники, подростки, да и взрослые люди проводят у компьютеров не часы…
Е.Б. — …дни и годы. Это, действительно, зависимость, точно такая же, как и алкогольная, и наркотическая. Причина одна — уход от реальности. Сегодня подростки все чаще на день рождения приглашают друзей в компьютерные клубы, там у них и происходит такое виртуальное общение. Оно засасывает, ребенок теряет интерес к происходящему вокруг, ему уже ничего другого не хочется — зачем что-то делать, напрягаться, когда здесь у тебя все под рукой, и ты уже властелин мира. К тому же, компьютер сегодня — вещь доступная, и родители часто не сразу понимают, что происходит. За бутылку или сигареты они ребенка будут ругать, а на компьютерный клуб денег сами, скорее всего, дадут. Но когда проблема становится явной, в первую очередь, надо ограничить время — час в день, не больше. Но и этого мало, тут, как с любой зависимостью, мало просто бросить курить, надо еще найти, чем это заменить. И родители должны помочь ребенку найти другие занятия, которые будут ему по душе и смогут его отвлечь от компьютерной зависимости.
